Подводный флот

Немного с опазданием, но...

19 марта в России отмечается как День моряка-подводника.
Решил вот по этому поводу темку открыть

Вот немного из истории подводного флота...

В 1906 году по указу императора Николая II в классификацию судов военного флота был включен новый разряд кораблей — подводные лодки. Этим же указом в состав Российского флота были включены 10 подводных лодок. Первая из них — «Дельфин» — была построена на Балтийском заводе в 1904 году.

Русско-японская война стала первой в мировой истории, в которой принял участие еще официально не признанный, но уже заставивший противника дрогнуть новый класс военных кораблей — подводные лодки.

Первое соединение России — бригада подводных лодок — было сформировано в 1911 году в составе Балтийского флота и базировалось в Либаве. Бригада включала в себя 11 подводных лодок, плавучие базы «Европа» и «Хабаровск».

В первую мировую войну 1914—1918 годах подводные лодки широко применялись для борьбы на морских коммуникациях. А к концу войны подлодки окончательно сформировались в самостоятельный род сил ВМФ, способный решать как тактические, так и некоторые оперативные задачи.

За период с 1930 по 1939 год для флота СССР было построено более 20 больших, 80 средних, 60 малых подводных лодок и 20 подводных минных заградителей. К началу Великой Отечественной войны в составе четырех флотов имелось 212 подводных лодок.

Организационно они сводились в бригады, дивизионы и группы. Управлял ими командующий флотом, боевой и повседневной деятельностью руководил подводный отдел флота. Задачи подлодок и районы их боевых действий определялись военным советом флота.

Переломным этапом в истории советского Морфлота явилось внедрение на подводные лодки в 50 годы ядерных энергетических установок. Благодаря этому они получили практически неограниченную автономность плавания.

Уже к 1961 году российский флот имел 9 атомных лодок — 4 ракетных и 5 торпедных. А всего Советский Союз построил 243 атомные подводные лодки различных классов и, с учетом царской России, свыше 1000 дизельных подводных лодок.

Сейчас для ВМФ России создана группировка подводных атомных крейсеров с крылатыми ракетами. В ее составе — подводные лодки проекта 949а, вооруженные 24 ракетами типа «Гранит». Эта группировка способна с высокой эффективностью решать задачи поражения группировок надводных целей, в том числе авианосных соединений.

А вот немного, без преувеличения, о героической службе службе подводников... И об их боевых потерях в мирное время...

Первой в СССР атомной ракетной подводной лодке с баллистическими ракетами - пятой по счету из построенных у нас атомоходов - был присвоен тактический номер К-19. Она и положила начало советскому атомному ракетному подводному флоту стратегического назначения, она же стала первым атомным ракетоносцем, переоборудованным под подводный старт. Продолжались работы и по оснащению ракетных подводных лодок крылатыми ракетами (КР), хотя темпы этих работ оставляли желать лучшего.

К-19 была спущена на воду 11 октября 1959 г., а через год, 12 ноября 1960 г., был подписан акт государственной комиссии о завершении испытаний. За год после принятия в состав ВМФ К-19 прошла более 5 тыс. миль. Первым ее командиром был капитан 2 ранга Николай Владимирович Затеев, переведенный с одной из черноморских дизельных подводных лодок.

Л.Г.Осипенко и Н.В.Затеев по характеру были разные люди, но оба - профессионалы высшего класса, талантливые подводники - отличались решительностью и целеустремленностью. Эти качества Н.Затеева полностью проявились в час испытаний, выпавших на долю экипажа К-19.

Ничуть не сомневаясь в грандиозности сделанного, мы не можем, однако, не признать, что энергетические установки на первых советских АПЛ имели серьезные конструктивные недоработки и представляли опасность для личного состава. Возникает вопрос: почему? Возможно, из-за постоянной спешки, вызванной нашим отставанием от США; возможно, из-за недостатка опыта; возможно, из-за традиционной русской надежды на "авось", но так или иначе, а целый ряд механизмов, приборов, систем были недостаточно отработаны, да и надежность самой атомной энергетической установки оказалась не на должном уровне. Справедливости ради, отметим, что в экипажах об этом знали и не молчали. Так, в своем письме в ЦК КПСС заместитель командира К-19 капитан 3 ранга А.П.Шилов и старший инструктор политотдела 206-й отдельной бригады ПЛ СФ капитан 2 ранга Н.П.Андреев писали, что "... имеющиеся в строю и строящиеся АПЛ в настоящее время не пригодны к боевому использованию по линии энергетики".

Но неполадки такого рода - не течь в борту, их нельзя исправить в одночасье, ибо требуется глобальная перестройка всей концепции. А на это не было времени. И результат не заставил себя ждать.

Наибольшее количество неполадок и аварийных ситуаций оказалось на К-19, первом советском атомном ракетоносце, впоследствии прозванном среди моряков "Хиросимой". Пожалуй, это единственная атомная лодка, с которой произошли все, какие только возможны, беды, в том числе столкновения под водой и над водой, пожары, аварии главной атомной энергетической установки, выход из строя реакторов, затопление отсеков. В приметы верить нехорошо. Каким-то язычеством попахивает. И все же приметы - вещь упрямая. Вот как в них не верить, если все несчастья преследовали К-19, так сказать, с момента ее рождения. И началось с символа вступления в строй. При спуске на воду традиционная бутылка шампанского не разбилась о форштевень с первого броска. Дальше - больше и, как известно, хуже.

Самая серьезная авария, приведшая к человеческим жертвам, произошла 4 июля 1961 г. в Гренландском море. Н.В.Затеев так впоследствии рассказывал об этой трагедии - самой первой в атомном подводном флоте. К-19 закончила сложный этап учения и следовала в заданный район Северной Атлантики. Намечалось произвести старт ракет с выходом лодки из-под арктического льда. Но случилось непредвиденное. В 4 ч 15 мин 4 июля 1961 г. внезапно сработала аварийная защита реактора левого борта. Это было чрезвычайное происшествие. Контрольные приборы показали резкое падение давления в первом контуре, практически до нуля. Остановились, а точнее, их заклинило из-за падения давления, главный и вспомогательный насосы, прекратился съем тепла с реактора, разогретого до нескольких сотен градусов. Что делать - никто на корабле не знал, но все понимали, что если не сделать главного - не охладить реактор, его начинка - тепловыделяющие элементы (твэлы) разрушатся, и в корабль прорвется мощный поток смертельной радиации. А что дальше? Может ли расплавиться или взорваться реактор? И что будет - взрыв атомной бомбы? Никто тогда не знал возможных последствий. Положение создалось критическое. На совещании офицеров командиром АПЛ было утверждено предложение смонтировать нештатную систему аварийного охлаждения реактора (штатной тогда не существовало).

Началась борьба за жизнь корабля и жизнь экипажа. В течении двух часов систему охлаждения смонтировали и ввели в действие. Угрозу разрушения реактора удалось ликвидировать. Но какой ценой? Было ясно, что все, кто вызвался работать на реакторе, получат очень большие, может быть, смертельные дозы облучения.

- Борис, знаешь, на что идешь? - спросил по-отечески Николай Владимирович у лейтенанта Бориса Корчилова.
- Знаю, товарищ командир. Но другого выхода не придумать.

Другого выхода, и Затеев это отчетливо сознавал, просто не было. В реакторном и смежном с ним отсеках, в центральном посту управления, жертвуя собой во имя спасения экипажа и корабля, не дрогнули и выполнили свой долг до конца: капитан-лейтенант Юрий Повстьев, лейтенант Борис Корчилов, главный старшина Борис Рыжиков, старшина 1-й статьи Юрий Ордочкин, старшина 2-й статьи Евгений Кашенков, матрос Семен Пеньков, матрос Николай Савкин, матрос Валерий Харитонов.

Очень большие дозы облучения получили также капитан 3 ранга Анатолий Козырев, капитан-лейтенант Владимир Енин, главный старшина Иван Кулаков, старший лейтенант Михаил Красиков. Не избежали своей дозы "бэров" и остальные члены экипажа. Те же, кто работал в непосредственной близости от реактора, ужасно мучались. Люди теряли человеческий облик. У них менялись лица, отказывала речь. Вскоре к перечисленным восьми морякам прибавилось еще трое. Теперь всего тяжелобольных стало одиннадцать.

Корабль находился в тяжелейшем положении. Дважды возникал пожар в реакторной выгородке, где температуру сбить было невозможно. Прервалась связь с берегом - радиопередатчики остались без питания. По мере проливки реактора водой (через нештатную систему) трубопроводы превратились в опасный источник радиации. "Они светились", - вспоминал впоследствии Н.В.Затеев. Чтобы хоть как-то снизить тяжесть последствий, командир приказал вывести личный состав, не занятый спасательными работами и вахтой, на верхнюю палубу.

Необходимо было срочно возвращаться в базу, но как? Если идти в надводном положении, на это потребуется столько времени, что вряд ли потом удастся кого-то спасти, даже если все перейдут на верхнюю палубу. Было высказано мнение - выброситься на береговую отмель ближайшего острова и ждать помощи. Но ведь лодка аварийная, атомная, а здесь чужая территория. И командир для спасения людей принимает, наверное, единственно правильное в той ситуации решение - идти обратным курсом на сближение с находящимися в районе учения другими советскими кораблями. Расчет был таков, во-первых, через них связаться со своим командованием и доложить обстановку, во-вторых, перевести на них хотя бы часть экипажа, прежде всего больных. Сообщив о своем решении экипажу, командир приказал ложиться на курс, обратный курсу в базу.

Риск оправдался. К-19 вышла в район нахождения двух наших дизельных ПЛ проекта 613 под командованием капитанов 3 ранга Г.Вассера и Ж.Свербилова. Их лодки попытались было взять атомный ракетоносец на буксир, однако из этого ничего не вышло - сильно штормило.

На приблизившуюся лодку Ж.Свербилова с большим трудом удалось эвакуировать тяжелобольных и не занятый в борьбе за живучесть личный состав. Оставшиеся на борту К-19 продолжали борьбу за корабль. Был налажен регулярный радиообмен со своей базой, ушли шифровки на КП СФ и ЦКП ВМФ. Берег выдавал мудрые советы, например, кормить облученных свежими овощами и фруктами, поить соками. Но где все это взять в открытом океане? На борту к тому времени не оставалось даже свежего картофеля.

В одной из последних радиограмм Н.В.Затеев просил разрешения свой личный состав перевести на 613-е. Берег молчал.

Сегодня, спустя годы, когда притупилась боль утрат и можно объективнее взглянуть на ситуацию, понятно, что принять единственное правильное решение не мог никто, ибо просто не знал, каким оно должно быть. Ведь все было впервые: первая ракетная атомная лодка, первая авария, первые жертвы от невидимого врага - радиационного облучения. К тому же лодки вышли в океан не на прогулку. К-19, как и дизельные лодки Г.Вассера и Ж.Свербилова (всего 30 ПЛ) участвовала в июле 1961 г. в крупномасштабном морском учении "Полярный круг" и входила в одну из двух завес, развернутых 14-й обпл в северной части Атлантического океана. При одном из всплытий на перископную глубину для проведения планового сеанса радиосвязи с "большой" землей радисты С-270 (лодки Ж.Свербилова) приняли радиограмму: "Имею аварию реактора. Личный состав переоблучен. Нуждаюсь в помощи. Широта 66 градусов северная, долгота 4 градуса. Командир К-19".

Свербилов собрал офицеров и старшин в офицерской кают-компании и зачитал полученную шифровку. В заключении сказал: "Наш долг - идти на помощь". Мнение командира единогласно поддержали. Не ясно было только одно, о какой долготе сообщал командир К-19: западной или восточной? Потом Ж.Свербилову поставят в вину, что он без разрешения покинул свою точку в завесе.

Так страшная беда усугубилась чиновниками, тогда и многие годы спустя, ибо они не признавали последующие заболевания подводников как следствие радиационного поражения. Чего боялись? Почему не хотели признать очевидного факта? Сейчас точно уже не ответить на этот вопрос, ибо многие действующие лица той трагедии давно ушли из жизни. Но вернемся к событиям в Северной Атлантике. Долгота из радиограммы была не ясна, однако старпом С-270 Иван Свищ, проанализировав ранее принятые радиограммы, предположил, что речь могла идти только о западной долготе. Свербилов приказал всплыть в надводное положение и полным ходом идти на сближение с К-19. Через четыре часа хода на горизонте показалась аварийная лодка.

По мере сближения уровень радиации резко возрастал. На расстоянии одного кабельтова он составлял 0,4 - 0,5 рентгена в час, а непосредственно у борта аварийной лодки дозиметрические приборы показывали от 4 до 7 рентген в час.

С-270 ошвартовалась к борту К-19 в 14 часов 4 июля 1961 г. Н.Затеев попросил Ж.Свербилова принять на борт 11 тяжелобольных и обеспечить радиосвязь с командным пунктом.

На борт С-270 перенесли на носилках трех тяжелобольных - лейтенанта Бориса Корнилова, главного старшину Бориса Рыжикова и старшину 1-й статьи Юрия Ордочкина. Другие восемь человек сумели перейти самостоятельно. Едва эти 11 человек разместились в 1 -м отсеке С-270, как в нем поднялся уровень радиации до 9 рентген в час. Чтобы ее снизить, Затеев предложил всех больных раздеть, а их одежду выбросить за борт. Уровень радиации снизился до 0,5 рентген в час. Но сами ребята излучали значительно больше, особенно когда их тошнило.

Ж.Свербилов передал на берег: "Стою у борта К-19. Принял на борт 11 человек тяжелобольных. Обеспечиваю К-19 радиосвязью. Жду указаний. Командир С-270".

Приблизительно через час в адрес Свербилова пришли радиограммы от главкома ВМФ и командующего СФ. Их содержание совпадало: "Что вы делаете у борта К-19? Почему без разрешения покинули завесу? Ответите за самовольство". По просьбе Свербилова Затеев подготовил шифровку о состоянии К-19 и передал ее на берег. Через полтора часа с КП СФ последовало указание командиру С-159 Григорию Вассеру и командиру С-266 Геннадию Нефедову, находившихся ближе других к месту этих событий, следовать к аварийной АПЛ и помочь Свербилову снять людей.

А С-270 продолжала стоять у борта К-19. Больными в ее первом отеке непрерывно занимался врач С-270 Юрий Салиенко. Старпом Свербилова Иван Свищ вместе с помощником командира К-19 Владимиром Ениным руководили креплением буксирного конца, поданного с кормы С-270 на нос К-19 с целью попытаться буксировать аварийную лодку в базу. Однако, как только Свербилов давал ход, пытаясь буксировать атомоход, превышающий по водоизмещению С-270 в несколько раз, капроновый конец рвался как тонкая нить. С буксировкой ничего не получилось.

На К-19 запустили дизель-генератор для обеспечения корабля электроэнергией, но от выхлопа дизеля вместе с брызгами воды вырывался радиоактивный дым прямо на стоявшую рядом С-270 и находящихся на ее верхней палубе людей. Свербилов попросил Затеева остановить дизель-генератор. Тогда Затеев пригласил Свербилова для совершенно секретных переговоров. Секретность заключалась в том, что в реакторе К-19 создался колоссальный перегрев, режим сверхкритический, и с минуты на минуту возможен, считали, атомный взрыв. Свебилов не знал, верить в это или нет, что совершенно понятно, так как в те годы никто, в том числе и создатели ядерного реактора, не могли точно утверждать, что произойдет с расплавленной радиоактивной зоной, если не будет непрерывного охлаждения. И все же Свербилов не дрогнул. 12 часов С-270 простояла борт о борт с аварийным кораблем. В 3 часа утра следующих суток в район аварии пришли С-159 и С-266. С берега, хотя и с опозданием, поступила команда всему личному составу аварийной лодки перейти на борт С-270, а ПЛ С-159 и С-266 отойти на одну милю от К-19 и наблюдать за ней до прихода наших надводных кораблей.

Люди, переходившие на С-270, предварительно раздевались. Они шли голые, некоторые несли в руках закрепленное за ними оружие - автоматы Калашникова. Но старпом Иван Свищ, принимая людей, оружие выбрасывал за борт. Деньги, партийные и комсомольские билеты заложили в герметичные кранцы. На С-270 перетащили и мешки с секретной документацией.

К Свербилову, кроме уже принятых 11 тяжелобольных, перешло еще 68 человек с К-19, а также два офицера из других соединений АПЛ СФ, не участвующих в учении, Владимир Першин и Василий Архипов. Остальные члены экипажа К-19 (41 человек) перешли на С-159 к Г.Вассеру. Затеев покинул свой корабль, как и предписано, последним. С флагманского командного пункта было приказано Свербилову и Вассеру полным ходом по кратчайшему пути следовать в базу. Вскоре пришла еще одна радиограмма, где сообщалось, что к исходу третьих суток принятых с К-19 людей надо пересадить на эсминцы, спешившие навстречу.

Начала ухудшаться погода, шторм в океане нарастал, дождь все усиливался, волны заливали рубку с людьми и бросали лодку с борта на борт. На третьи сутки надводного перехода Свербилов действительно встретился с тремя эсминцами. Но шторм разгулялся так, что лодку то проваливало вниз, и волны скрывали эсминцы, то поднимало на гребне выше их бортов. Подойти к эсминцам вплотную оказалось невозможно. В это время на мостик к Свербилову поднялся корабельный врач Юрий Салиенко и с отчаянием в голосе доложил:

- Товарищ командир, они загибаются, я делаю все, что могу. И Жан Свербилов принимает отчаянное решение. Он передал на эсминец "Бывалый" , чтобы тот лег на курс против волны, а на другой эсминец - просьбу удерживаться лагом к волне, прикрывая от волн нос и правый борт "Бывалого". Когда корабли заняли указанное положение, Свербилов полным ходом под электромоторами подошел своим левым бортом к правому борту "Бывалого". Под прикрытием другого эсминца этот рискованный маневр удался, правда, были помяты цистерны левого борта С-270, а точнее, весь левый борт легкого корпуса лодки.

На "Бывалом" вся верхняя команда, в том числе и командир, была одета в "химкомплекты" и противогазы. Как только лодка коснулась борта эсминца, тут же закрепили швартовые, поданные с "Бывалого" , укрепили сходню, поданную на крышу ограждения рубки С-270. Еще до швартовки экипаж К-19 собрался в центральном посту и боевой рубке С-270 в готовности быстро перейти на борт эсминца. Но едва успели перебежать на "Бывалый" 30 человек, наиболее здоровых, как корабль, прикрывающий связку эсминец -подлодка от волн, стало наваливать на форштевень "Бывалого", и прикрывающий эсминец вынужден был отойти. Все тяжелобольные так и остались на борту С-270. Ее поврежденный левый борт давал о себе знать, приходилось все время поддувать цистерны, чтобы оставаться на ровном киле и поддерживать запас плавучести. Из-за повреждений и штормовой погоды лодка могла идти с максимальной скоростью всего 6 узлов. Курс лежал в Полярный. Прошло еще двое суток. Погода начала улучшаться, волна уменьшилась. С берега поступило радио, что в районе мыса Нордкап состоится встреча еще с двумя эсминцами, куда и следует передать больных. К этому времени С-270 догнала С-159, а в указанной точке уже ждали два эсминца.

Ж.Свербилов предложил перегрузку больных произвести в ближайшем фиорде. Так и сделали. На спокойной воде С-270 ошвартовалась к эсминцу и с нее на корабль переправили 49 человек из экипажа К-19, в том числе всех, кто не мог встать с носилок. Часть экипажа К-19, находившаяся на С-159, была пересажена на другой эсминец на корабельных шлюпках. Оба надводных корабля полным ходом легли на курс в базу, спеша доставить людей в госпиталь. Так завершился первый этап первой атомной трагедии на первой советской ракетной АПЛ спустя 16 лет после Хиросимы и Нагасаки и за четверть века до трагедии Чернобыля. Как итог - К-19 получила прозвище "Хиросима". К сожалению, на этой русской "Хиросиме" и в дальнейшем случались аварии, и тоже с гибелью людей. Но это все будет позже.

А пока С-270 продолжала путь домой. В Полярном у третьего пирса Ж.Свербилова встречало много адмиралов и генералов, в основном медиков. В начале выгрузили мешки с документами. Они фонили так сильно, что приняли решение сжечь их немедленно. Но почему нельзя было принять такое решение значительно ранее, чтобы эти радиоактивные мешки не создавали длительное время угрозы для экипажа С-270?

Затем экипаж Ж.Свербилова пропустили через баню, проведя санобработку. В предбаннике под руководством флагманского химика СФ капитана 1 ранга Кувардина замеряли бета- и гаммарадиометром уровень "фона" у каждого человека. Разными были эти показатели. Уровни по бета-частицам в районе щитовидной железы составляли у нижней команды 2700 - 4200 единиц, а у офицеров С-270, находившихся на мостике при подходе к К-19, от 8000 до 11500.

Разным было, по словам Ж.Свербилова, и поведение людей в этой - без преувеличения - смертельной обстановке. Это относилось не только к тем, что был на кораблях, но и к тем, кто встречал корабли на берегу. По словам Ж.Свербилова, на самом верху в свершившейся трагедии пытались обвинить моряков. Дескать, советская промышленность поставляет флоту превосходную технику, а флот не умеет ее эксплуатировать, Затеев - паникер, Свербилов - пособник паники. Его пытались обвинить по трем пунктам: почему без приказа вышел из завесы, почему, подойдя к борту К-19, не дал сигнал об аварии подводной лодки в требуемой радиосети, почему, стоя у борта К-19 и принимая людей, не обеспечил радиационную защиту своему экипажу? Зато со Свербиловым очень тепло беседовал командующий СФ А.Т.Чабаненко, по-дружески о многом его расспрашивая.

По прошедствии многих лет Свербилов так объяснял обвинения в свой адрес: они с Затеевым привезли вещественные доказательства несовершенства одной из первых советских атомных подводных лодок, недоработанности ее узлов, отсутствия выверенной методики эксплуатации ядерной энергетической установки. Вот это-то на "верхах" и хотели скрыть прежде всего, конечно, от возможного противника. Лодку Свербилова надо было ставить в док для заделки рваного левого борта. Но служба радиационной безопасности (РБ) флота отказалась дать "добро", объяснив все очень просто: в 1 -м отсеке рабочие могут находиться только по 20 минут в рабочую смену, во 2-м отсеке около одного часа, а в 3-м - не более двух часов. При этом служба РБ уточнила, что мыльно-щелочная дезактивация не поможет. Надо подчистую снимать линолеум и убирать все дерево. Именно этим занимался экипаж Ж.Свербилова последующие шесть суток. Они, члены экипажа С-270, оказывается, могли находиться в отсеках круглосуточно, а другие не могли. Трудно сказать, чем бы все это кончилось для Затеева, Свербилова и других, если бы не заступничество А.П.Александрова, признавшего их действия в сложившейся ситуации правильными.

Доставленных тяжелобольных с К-19 погрузили в вертолет для отправки в Ленинград, всех 11 человек несли на носилках. Но и здесь злой рок преследовал пострадавших. Вертолет, взлетевший с матросского стадиона в Полярном, задел хвостовым винтом висевший плакате надписью "Море любит сильных" и плюхнулся на колеса. Все обошлось, но требовался ремонт вертолета. Перегрузили больных на катер, доставивший их в Североморск, а оттуда самолетом в Ленинград.

С 9 по 10 июля 1961 г. туда переправили и других наиболее тяжелых больных. Остальных с 17 июля разместили на базе отдыха СФ в Щукозере, а затем отправили в санаторий ВМФ в Зеленогорске под Ленинградом. К сожалению, врачам не удалось спасти Бориса Корчилова, Юрия Ордочкина, Евгения Кашенкова, Николая Савкина, Валерия Харитонова, Семена Пенькова. Они умерли в институте биофизики в Москве. Несколькими днями позже скончались Юрий Повстьев и Борис Рыжиков. Благодаря произведенной пересадке костного мозга тогда остались живы Иван Кулаков, Анатолий Козырев, Влади В медицинских книжках подводников-дизелистов не было записано ни одной строчки о полученных дозах радиации.

Судьбы выживших были различны. В 1970 г. от последствий облучения в возрасте 40 лет умер командир электромеханической боевой части К-19 капитан 1 ранга А.Козырев. Чуть позже ушли из жизни Леонид Березов, Николай Вахромеев. Не стало в 1991 г. и Жана Свербилова. Вечная им память! Разъехались, разлетелись по всей стране, тогда еще СССР, оставшиеся в живых члены экипажа К-19. Судьба некоторых неизвестна, а кто оказался в Москве, каждый год собираются на Кузьминском кладбище, где в августе 1998 г. был похоронен и Н.В.Затеев. Вспоминают погибших, обнимают живущих. Еще в госпитале, после совета с офицерами, командир К-19 Н.В.Затеев представил Бориса Корчилова, Юрия Ордочкина, Семена Пенькова к званию Героя Советского Союза, остальных членов экипажа к различным государственным наградам.

5 августа 1961 г. 49 человек из более чем ста находившихся на борту членов экипажа были награждены орденами и медалями, однако Героя Советского Союза не присвоили тогда никому. Н.С.Хрущев якобы сказал: мы за аварии не награждаем.

Тем не менее специальной правительственной комиссией действия личного состава К-19 были признаны правильными; несколько позже, в октябре 1961 г., состоялось совещание, на котором решался вопрос о продолжении строительства подводного атомного флота. Продолжение строительства было признано целесообразным. Разумеется, случившееся с К-19 было учтено. Но аварии, к сожалению, продолжались.

За последние три десятилетия XX века Советский Союз - и его преемница Россия - без войны на море потеряли безвозвратно вместе с экипажами четыре атомные подводные лодки: К-8(1970г.), К-219 (1986 г.), К-278 - "Комсомолец" (1989 г.), К-141 "Курск" (2000 г.). Все эти корабли проектировались в одном и том же конструкторском бюро "Рубин". Какая же судьба ждет атомный подводный флот России в XXI веке?

Об корму «Северодвинска» разбили бутылку шампанского.

Атомный подводный крейсер нового поколения «Северодвинск» спущен на воду. Торжественную церемонию вывода АПЛ со стапелей провел верховный главнокомандующий, президент РФ Дмитрий Медведев.

На церемонии присутствовали глава государства, команда «Северодвинска», а также рабочие «Севмаша». Следуя давней традиции, архиепископ Архангельский-Холмогорский Тихон окропил подлодку святой водой. Затем Медведев дал команду начать спуск, и «Северодвинск» начал свой первый выход в море. Лодка спускалась в воду со скоростью два метра в минуту. Офицеры во главе с командиром корабля разбили бутылку шампанского о корму крейсера.

«Северодвинск» — самая малошумная подводная лодка: основной смысл данного класса боевых кораблей заключается в скрытности. Получить звание самой малошумной субмарины удалось с помощью новейших технологий, которые засекречены. Поэтому во время церемонии, освещать которую были приглашены журналисты, винты АПЛ были спрятаны под специальной пленкой.

По словам начальника штаба соединения подводных лодок Северного флота Алексея Потешкина, АПЛ четвертого поколения сильно отличаются от кораблей предыдущих поколений возможностью размещения большого количества вооружений, в том числе ракет высокой дальности, а также наличием вычислительной техники. Как пояснил начальник штаба, основной задачей «Северодвинска» будет сопровождение стратегических кораблей ВМФ.

Как рассказали в беседе с ИТАР-ТАСС сотрудники «Севмаша», АПЛ «Северодвинск» готова более чем на 80%. Летом начинаются испытания этой субмарины. Заявлено, что в 2011 году «Северодвинск» начнет боевую службу.

Статья тут: http://news.mail.ru/politics/3968957

В 1906 году по указу императора Николая II в классификацию судов военного флота был включен новый разряд кораблей — подводные лодки. Этим же указом в состав Российского флота были включены 10 подводных лодок. Первая из них — «Дельфин» — была построена на Балтийском заводе в 1904 году.

Русско-японская война стала первой в мировой истории, в которой принял участие еще официально не признанный, но уже заставивший противника дрогнуть новый класс военных кораблей — подводные лодки.

Ром, не хочу катить бочку и снова быть обвинённой в русофобии, но ещё живя в Белоруси читала историю, как морской офицер (имени уже увы - не помню) Росийского флота толи из Находки, толи из Владивостока сделал проект п/л ещё в 1902 году и всё пытался её внедрить в дело. Так там в книге описывались его злоключения в штабах и других местах, как его "футболили" и открыто вымогали взятки. А откуда у простого офицера деньги на это? Отчаявшись продать свой проект своим, он предложил её другим странам. Проект п/л купили...угадай кто - японцы! И - "положили под сукно". Они тогда сильно развивали надводный флот (учились у вездесущих англичан), а на п\л либо не было уже средств, либо - они ещё не доверяли. Там же сказано, что при заключении мирного договора японский адмирал, посмеиваясь, рассказал российским послам об этой истории. И, говорилось, что Николай, узнав про неё, орал матом на своего дядю Сергея Александровича, "куратора" флота, который сделал из этого флота свою личную кормушку. Даже приводили его слова типа "ты бы, дядя, взятки брал, да дело делал". Потом уже российские и английские спецы просмотрели копию проекта и заявили, что - прими флот эту п/л в производство, уже через 2-3 года у России мог бы быть сильнейший в мире подводный флот, ибо эта п/л по параметрам была лучше тогдашних английских и немецких субмарин. И - вся Японская война прошла бы совсем иначе. Вот так - жадность и продажность военных чиновников повлияла на судьбу страны.
Кстати - за 9 лет, от 1905 до 1914 года на флоте не произошло никаких изменений, ибо о германо-российских сражениях на Балтике не говорится нигде. В то время, ка германские п/л терроризировали и Атлантику, и Тихий океан, о действиях российского флота на Балтике (как надводного, так и подводного) в учебниках истории никогда не упоминалось. Из всего флота упоминается только "Аврора". И балтийские морячки почти все были на суше и - все были активными участниками революций.
PS. Конечно, сейчас эту книгу объявят "западной клеветой на славный российский флот", очернением российских моряков и подводников итд итп. Уж что-то, а кричать о "клевете" на любой критический материал о России в 2000х годах после "путинизации" страны уже научились хорошо и быстро. Но - отрицая и замалчивая факты - от РЕАЛЬНОЙ истории всё же не отмахнёшься. Чем больше вранья и отрицания фактов - тем меньше веры врунам и "отрицателям".

Что-то я не уловил связи между русофобией и данной историей. При чём тут клевета если продвижение новых проектов всегда было трудным? До хрена какие идеи были забракованы или отложены чинушами, которым не давали взяток "для продвижения".
P.S. Тебя тут нужно обвинить не в русофобии, а в бюрократофобии)))

MadDevil пишет:Что-то я не уловил связи между русофобией и данной историей. При чём тут клевета если продвижение новых проектов всегда было трудным? До хрена какие идеи были забракованы или отложены чинушами, которым не давали взяток "для продвижения".
P.S. Тебя тут нужно обвинить не в русофобии, а в бюрократофобии)))

Да ладно Мэд, пора уже привыкнуть)) Я уже вот привыкла))) Стоит только написать, что Россия сделала что-то хорошее или открыла что-то новое, как тут же некоторые (прошу этих некоторых не обижаться, но к сожалению так и есть) пытаются доказать какая ужасная, страшная и вообще самая отвратительная страна Россия))) И вообще первый в космос полетел Нейл Амстронг, а некто Гагарин на самолетике только поднялся и все))))

Давыд, просто на этом форуме, как и некоторых других, на моё ЛЮБОЕ критическое замечание о России сразу идёт вопль "Русалка - русофобка!" Я уже тоже давно привыкла. *пожимает плечами*. Некоторые так гордятся своей "русскостью", что любое невосторженное замечание в адрес оной России воспринимают чуть ли не ка личное оскорбление.
К примеру: ГДЕ в предыдущем посту я писала, что Россия - "ужасная, страшная и вообще самая отвратительная страна"? Попробуйте найдите! Этого там и близко нет. Наоборот - я писала, что тот офицер из ДВ - гений, если бы не взяточничество и продажность царских чинуш - у России мог бы даже в Японскую войну быть первоклассный подводный флот, и не Германия угрожала России (напомнить про минное траление Финского залива для защиты Петербурга?), а наоборот - российские п\л блокировали бы балтийские порты Германии, что сильно повлияло бы на МВ1. Где вы тут видите мою русофобию?
PS. А вот об Амстронге и Гагарине скажу:
Когда в 1957г. летал 1й Спутник, и когда Гагарин кричал "поехали", вся Америка, как и другой мир, затаив дыхание, смотрели запуск и слушали сигналы. А вот когда американцы высадились на Луне... Амстронг и Коллинз в сеансах связи говорили, что когда они смотрели на Землю, ВСЯ территория была в огнях. Кроме - территории СССР и центральных районов Африки. Другими словами - в то время, когда весь мир (включая Ю. Америку и Астралию) не спал и смотрел высадку на Луну, Россия - спала! Или - чтотам в это врем по ТВ показывали? "Лебединое озеро"? Или - концерт песни и пляски Красной Армии? И - только те, кто слушали запретные "голоса", были в курсе и сообщили родным и знакомым об этом событии. Или -скажете - и это моя русофобия?
Вы вот просто обожаете ругать и хаять Америку, считая это, видно "хорошим тоном". Но на любую критическую заметку о "обожаемой и некритикуемой России" вы реагируете абсолютно одинаково, при чём - не только тут, но и на других форумах.

Юль, лично я русофобкой тебя ни разу не назвал. Возмущался только тогда когда твои замечания были несправедливыми в виду твоей недостаточной информированности, либо нежелания принимать во внимание что-либо немаловажное, меняющее картину чуть ли не кардинально. Притом я всегда указывал в чём с тобой согласен. США я ругаю только в том в чём состоит вина правительства этой страны. Собственно, никогда не было чтоб я начинал первым обвинять в чём-то Штаты, всегда только в ответ тем кто фанатично ненавидит Россию и не хочет задуматься и посмотреть правде в глаза, предпочитая хаять России ни за что ни про что и при этом хвалит Штаты. В таких случаях вся цель моих слов показать, что не всё так плохо там где, как говорят, плохо, и не так всё хорошо там где, как говорят, всё хорошо. Нет идеальных стран на Земле, в каждой есть свои плюсы и свои минусы. И меня бесит когда кто-то рассказывает о плюсах, но утверждает об отсутствии минусов. И примеры такого у меня есть, но приводить я их тут не буду, так как это на небольшую книжку объёмом, а я не писатель.
Насчёт высадки на Луну. Тут вообще споров до фига насчёт этого полёта и каждая сторона может привести "убойные" доказательства своей правоты.
Насчёт "огней" с Земли у меня вообще большие сомнения. Какой мощности должны быть источники света чтобы их было видно с Луны, которая так-то далекова-то находится? Даже если такие источники света есть, то они должны быть направлены прямо в небо. Что-то я не слышал о таких установках. От фонарей и реклам света не хватит чтоб его было видно хотя бы с орбиты. Но тут я могу и ошибаться, так как сам в космосе не был))) Но на снимках с орбиты ни разу огней не видел.
А даже если огни видны, то в то время как в Америке день, в России ночь. На кой чёрт тратить электроэнергию чтоб просигналить кому-то в космосе?) К тому же, если правильно понимаю, зарубежные каналы были запрещены, а телевидение СССР вряд ли пропустило бы подобные новости в эфир.
Да, ещё... связь с высадившимися на Луну была мгновенной или нет? Просто, если разговор шёл типа как по телефону (один говорит, другой сразу слышит), то вся история с высадкой чушь. Кроме радиосигналов у Земли ни хрена не было для связи, а радиосигналу от Луны идти очень долго и только при условии, что по пути есть ретрансляционные спутники. В противном случае сигнал фигушки допрётся даже за несколько дней (даже на расстояние 8000 км, при наличии ретрансляции, сигнал доходит с некоторой задержкой).

И вообще! Эта тема называется "Подводный флот", а не "Сравнительный анализ фобий, событий в космосе, США и России как стран".

А вы меня так искушаете отвлечёнными от темы спорами...

Я отвлекусь опять же немного от темы, и задам всего один простой вопрос. Только не надо на него обижаться. Русь, вот скажи, в какой теме, хоть одной, ты сказала что-то хорошее о России? Не о одном человеке, а просто о стране?